ГО “Зелений лист” продовжує писати “Хроніки війни”, розповідаючи історії тих, хто бачив її на власні очі.
Героїня нашої публікації — переселенка з окупованого Херсону. До повномасштабної війни вона працювала вчителькою у школі. Переселенка приїхала до Одеси разом з дитиною й чоловіком. Пізніше з нашого міста родина переїхала на захід України.
Нагадуємо, ми публікуємо “Хроніки війни” тою мовою, якою з нами спілкуються наші герої.
– До полномасштабной войны мы работали дистанционно. Потому что многие учителя болели коронавирусом. 24 февраля я услышала взрывы и выстрелы. Мы недалеко живем от аэродрома. Я вела уроки в тот день. Когда мне муж говорил о войне (до початку повномасштабного вторгнення — ред.), я отвергала эту мысль. Когда многие уезжали, говоря, что будет война. Я говорила, что этого просто не может быть. 24 февраля я начала судорожно собирать вещи, медикаменты… Мы занесли все необходимое в подвал. С того дня мы все больше и больше относили в подвал. Мы жили в подвале. У меня было ужасное психологическое состояние — мне хотелось только плакать и спать. С первых дней муж говорил, что нужно уехать. Но я категорически была против. Я считала, что будет спокойней дома, что это ненадолго, что я не хочу бросать все…
Жінка розповідає, що під час окупації в місті російські війська розстрілювали тих, хто чинив опір і кидав запалювальні суміші. Щодо тих, хто поводив себе спокійно, окупанти також були стриманими.
– В первый же день россияне заняли город. Были бои за мост. Пострадали два поселка от моста. Но они таки вошли. Население в основном они не трогали. Зеленого коридора не было изначально. Нет его и сейчас. Люди выбирались сами, когда было затишье. Люди делились впечатлениями в чатах. Я за этим всем следила, чтобы знать, как проехать. Но я не могла все-таки решиться. Мне было страшно. Некоторые машины были обстреляны — попадали люди во время боев. Потом по этому пути проехать уже было невозможно — дорога была разбита, нас не выпускали. Через время мы узнали про дорогу в объезд.
Переселенка зазначає, що в чатах люди давали поради тим, хто хоче виїхати — треба було видалити все листування в гаджетах, бо їх перевіряли, не сперечатись на блокпостах і виконувати все, що вимагають.
– Я не хотела уезжать, потому что у меня мама плохо ходит. Она дорогу бы не перенесла. Но муж настаивал. И уговорил меня ради ребенка. Еще один момент — к нам пришли домой российские войска. Муж открыл им дверь, потому что если не открываешь, они заходят сами. Они провели обыск в доме, в подвал спустились, посмотрели документы… Они обошли все дома. Решились мы выехать 12 апреля. Дорога не сопутствовала — был ураганный ветер и дождь. Но мы выехали. Дорога была длинная. До Николаева мы ехали 12 часов, вместо двух, как обычно — мы делали большой крюк и прошли много блокпостов. Они просили опустить стекла — у нас была тонировка, если бы не опустили, они бы выбили стекла, открыть багажник, некоторых мужчин заставляли раздеться. Мужа нет. Также они осматривали машины и проверяли документы. Блокпосты мы проходили достаточно быстро, задержки были, потому что колонна машин длинная. Машин было очень много. Ми прошли 8 блокпостов вражеских и 11 наших блокпостов. Когда пересекли первый наш блокпост, были слезы радости.
За словами переселенки, вони хотіли трохи скоротити шлях і виїхали з колони. Однак доїхали до шлагбауму іншим шляхом, на якому писалось, що подальша дорога замінована. Тоді вони почули постріли. Довелось, повернутись до колони машин.
– Мама сейчас осталась в Херсоне. Переживаем очень. Есть человек, который живет с ней и ей помогает. Мама ухаживает за животными, которых мы оставили в доме.
Жінка згадує, що перші тижні херсонці активно виходили мітингувати проти окупації міста. Самі вони участь у цих мітингах не брали, бо не могли вийти зі свого мікрорайону через блокпости — російські війська не випускали або могли не впустити до домівки. Близько місяця родина взагалі не виходила на вулицю — мали запаси їжі. За її словами, було дуже страшно, адже саме через їхній мікрорайон постійно курсувала військова техніка, а бої точились у сусідніх селищах. Руйнувань дуже багато.
– Сознание патриотизма у многих людей на высоком уровне. Страх уходит на второй план. Нас прослушивали с первых дней. Я пересылала своим знакомым из россии видео, хотела рассказать им, что здесь происходит на самом деле. Кто-то отказывался говорить, а кто-то слушал. Я не рассматриваю вариант вернуться в Херсон до деоккупации. Не хочу жить там, где они чувствуют себя хозяевами. Сейчас живу, решая проблемы по мере их поступления. Не планируя долгосрочно.
Героїня нашої публікації сподівається якнайближчим часом повернутися додому — до українського Херсону.